Это сообщение отредактировал bolik@lelik - 18-08-2011 - 02:19
Пускай я совершенно не фанатею от творчества Александра Васильевича, но вот эта песня в купе с какой-то расхлябанностью Макса Покровского звучит просто супер. Дуэт подобран удачно был. И без Макса эта песня была бы совсем не той.
ИМХО, одна из сильных его вещей.
Это сообщение отредактировал NNNman - 27-08-2011 - 23:26
С точки зрения песенного искусства - откровенно слабо для его уровня. Зато гражданской позиции, хоть отбавляй. Вот собственно и комент:
| QUOTE (Odesssa @ 11.02.2012 - время: 13:34) |
| С точки зрения песенного искусства - откровенно слабо для его уровня. Зато гражданской позиции, хоть отбавляй. |
Звукоряд порой откровенно режет слух, впрочем, под стать солистам и хору. Невольно сравнил с новогодними частушками, прозвучавшими по ТВ в исполнении тех же персонажей. Клип Новикова много ближе к жизненным реалиям.
— Александр Васильевич, шансон — по-французски песня. Зачем понадобилось русский жанр называть иностранным словом, этакой смесью французского с нижегородским?
— Вообще-то мне не нравится словосочетание «русский шансон», но раз уж оно прижилось… Для меня русский шансон — это песня, где главное — стихи. Не тексты, а именно стихи. Этот жанр имеет у нас такое влияние и популярность, потому что в нем работали великие поэты, его классический образец — песни на стихи Есенина.
В отличие от попсы, русский шансон не нуждается в какой-то дополнительной сценической атрибутике — конечно, декорации, световые эффекты возможны, но необязательны. Для аккомпанемента вполне достаточно гитары, фортепиано или, допустим, гармошки… Корни русского шансона лежат очень глубоко — может быть, даже в глубине тысячелетий. Помните: на Руси были бояны, которые слагали былины и под гусли воспевали воинские подвиги либо народные страдания. Параллельно существовало скоморошество с шутками-прибаутками. На стыке этих двух течений и вырос русский шансон.
А во Франции шансон — просто песня. Достаточно примитивная с музыкальной точки зрения, да и смысловой нагрузки там меньше: у нас «Зайка моя» — это попса и убожество, но во Франции будет считаться нормальным шансоном.
— Что скажете по поводу сведения русского шансона исключительно к блатным песням?
— Сегодня жанр опошлили, туда хлынуло много бездарей. Они самонадеянно решили, что здесь можно легко достичь славы, и первым делом бросились сочинять о тюрьме. Ведь криминальная тема на сегодня наиболее востребована…
-То есть жанр совсем скатился и погряз в «уголовной лирике»?
— Пока я жив, не скатился и, надеюсь, не скатится. Тем более есть и кроме вашего покорного слуги положительные примеры…
— Можно назвать несколько фамилий?
— Не стоит. Потому что назову не всех, кого забуду — обидятся. Мы в своем немногом числе изо всех сил возводим жанр в ранг настоящего искусства, а большинство, увы, тянет его под нары и под кошмары. И попса туда ринулась — страшно смотреть. По одному каналу здоровенная бабища не первой свежести в черной пачке ползает на карачках по сцене, изображая умирающего лебедя. По другому каналу эта же бабища ведет хабальную передачу, в которой нормальному человеку просто показаться неудобно — все равно что зайти в приличное общество с бомжихой из канализационного люка. А по третьему эта же бабища, полностью слетевшая с тормозов, вдруг поет какие-то запрещенные песни, шансон, понимаете ли…
— А почему вы выбрали шансон? Вы начинали в Свердловске с группой «Рок-полигон», когда «уральский рок» (ныне практически почивший) ещё только рождался. Почему не остались с бывшими коллегами?
— Потому что я поэт. Року такие не нужны, он никогда не приживется в нашей стране и все равно переродится в шансон. Что, собственно, и происходит: рок все упрощается и упрощается. Наши рокеры так и не переросли свои кочегарки, откуда они начали, в кочегарки все и вернется… Для России как рок, так и мюзикл — «Метро», «Чикаго» всякие — это инородные тела. Ламбада никогда не станет нашей национальной песней, она захлебнется на дорогах России. И рок точно так же умрет, переродится. Это просто не наше, НЕ НА-ШЕ.
— Вы давно и с чувством ругаете попсу, неужели в популярной музыке совсем плохи дела?
— Жанр-то замечательный, по охвату он гораздо шире, чем шансон и рок. Просто у нас в стране его опошлили «фанера» и отсутствие талантов. С одной стороны — бездари, какие-то Светы, понимаете ли, Дуськи, Маськи — у них и клички, как у собак. С другой — карикатурные дамы преклонных лет, которые не хотят отдавать свои позиции в жанре. И между ними — мальчики, не имеющие пола… Вот это стадо, естественно, и вызывает у народа отвращение, и он его окрестил попсой…
— Ваши дети слушают ваши произведения?
— Не сказать, что они упиваются русским шансоном и папашиными песнями, но слушают и правильно их понимают. Они знают и другую музыку. Дочь с малых лет любила «Beatles», «Deep Purple», «Queen», у нее вкус к классическим образцам, который меня удивляет. Я его не прививал и не давал никаких советов. Хотя ребята мои в определенный период, лет в 15, слушали и российскую «молодежную музыку». Например, «Мумия Тролля», потому что, извините за натурализм, мозги у них формируются намного позже, чем первичные половые признаки. А когда исполнилось 17, дети поняли, что дефективных слушать не надо. И прекратили.
— Как вы думаете, что будут слушать в России через 10–20 лет?
— Я думаю, музыка у нас должна серьезно шагнуть вперед, потому что сегодня она уже дошла до тупика. Ниже падать некуда: наши песни не берут на Запад — в связи с низким уровнем записи, с низкими художественными достоинствами… Больше так продолжаться не может. Но здесь должны свое влияние оказать телевидение и радио. Потому что они в основном и породили эту деградацию и стагнацию, эту «фанерную» индустрию. Сейчас мы варимся в собственном соку, и у нас звездой называется каждое существо из «Дома-2», вся заслуга которого в том, что оно трахается под стеклом, как насекомое, хотя даже в этом не достигает звездных результатов. Давайте не опошлять прекрасное слово «звезда».
— Что же, никто и записей своих не приносит к вам в студию?
— Каждый день, пачками. Но ставишь пластинку — и начинается: «В натуре ты, маманя, не прислала передачу, менты-козлы отняли хлеб…» — и подобный бред сивой кобылы. Спрашиваешь парня: зачем ты это пишешь? Отвечает: так сейчас это катит, шансон — это круто… Никак в мыслях от тюрьмы не отойдут.
— Но ведь в этом отношении и вы не без греха.
— У меня тюремная тематика если была, то только как антураж, а основное — чувства и человеческие судьбы. У меня все песни о любви. Например, «Даже свод тюрьмы старинной» — это песня о любви к городу, к его истории...
Такое вот рассуждение о жанрах, о шансоне и попсе.
— Сегодня жанр опошлили, туда хлынуло много бездарей. Они самонадеянно решили, что здесь можно легко достичь славы, и первым делом бросились сочинять о тюрьме. Ведь криминальная тема на сегодня наиболее востребована…
Что-то похожее и Саша Дюмин говорил, давно в интервью смотрел, правда на ДВД.
После предварительного прослушивания впечатления смешанные.
— Есть ли динамика в жанре, который все называют шансоном (но вам это название, насколько знаю категорически не нравится)?
— Сегодняшний массовый шансон из одной крайности – псевдоуголовной романтики перетек в другую – штампованную попсу. Основой жанра, который мы сегодня условно называем «русский шансон», всегда были стихи великих поэтов – Есенина, Вертинского, Высоцкого, Галича, Окуджавы. В 90-хх появилось полчище воющих о тюрьме и нарах, ни разу ни того ни другого не видавших. Потом это схлынуло и рвануло к еще худшему – безликой и бессмысленной попсе.